Подбирали подарок приятелю. Понял неожиданно, что старый анекдот:
– Давай подарим ему книгу, книга – лучший подарок!
– Не, книга у него уже есть.
...как-то неожиданно потерял актуальность. Технический прогресс, однако!

bash.im (Цитатник Рунета)

Ноябрь 2012 года. Популярный российский писатель и драматург Евгений Гришковец привез в Украину свой новый спектакль «Прощание с бумагой». Какой полиграфист останется равнодушным к такому заголовку? А значит, без лишних раздумий выкладывается кругленькая сумма за билет, и путешествие в литературно-бумажный мир начинается! Да, пятничный вечер вроде бы не создан для работы, но если ты, вращаясь в полиграфической среде, идешь на спектакль с названием «Прощание с бумагой» и соответствующим содержанием, будь готов к тому, что особо отдохнуть не получится…

Евгений Гришковец подарил зрителям вечер ностальгии. Автор говорил, а перед глазами проплывали милые мелочи из прошлого – промокашки, копирка, телеграммы, бумажные письма в конвертах, записки, шапочки из газеты… Есть, конечно, люди, которым Гришковец не нравится, – это естественно, – но все же большинство жителей СНГ в его монологах так или иначе узнает себя. Так было и в этот раз. Стоило писателю упомянуть очередную бумажную «фишку», рассказать связанную с ней историю из детства или юности, как зал тотчас же начинал загадочно улыбаться, а то и дружно разражался гомерическим хохотом, говорившим о том, что автор попал «в яблочко». «А помните, были еще такие…» – заводил Гришковец, и обнаруживалось, что народ помнит, отлично помнит – и радуется этому. Оказывается, нас, людей всего мира, а уж бывшего Союза тем более, объединяла (и пока еще объединяет)… бумага. Выходит, что бумага и все, что с ней связано, – это наша общая реальность, и теперь, наверное, понятно, почему Маршалл Маклюэн в свое время назвал нас «людьми полиграфической цивилизации». И ведь не кто-то, а именно изобретатель печатного станка Иоганн Гутенберг по результатам опроса популярной британской газеты Sunday Times был признан человеком второго тысячелетия, а британцы, как известно, словами и мнениями не разбрасываются. Получается, что, слегка преувеличивая, бумагу и в целом полиграфию можно сравнить с воздухом: они настолько прочно вошли в нашу жизнь, что мы просто не осознаем их присутствия. Но если взять и забрать у нас все бумажные изделия (салфетки, туалетную бумагу, упаковку в расчет не берем – эти виды пока не находятся под угрозой исчезновения), мы явно не будем готовы к такому развитию событий. Мы – те, кто еще использует деньги в банкнотах, рисует на листах бумаги и в альбомах, делает записи в блокнотах, привык вдыхать запах типографской краски и держать в руках бумажные билеты, чеки, талоны – не важно, аналоговые или распечатанные электронные… Где-то далеко, на цивилизованном Западе или технологически продвинутом Востоке, все это уже на грани исчезновения, а у нас что? С одной стороны, заходишь в паспортный стол, а там секретарь на машинке печатает, и это не в глухом райцентре, а в крупном городе. С другой стороны, планшетом и у нас уже никого не удивить, а с целью экономии мы массово переходим на электронные книги, в основном пиратские. «Прощание с бумагой» Гришковца трогает до глубины души, вселяет чувство легкой тревоги и печали, но что это – банальная тоска по уходящим привычкам (говорят, что ностальгия – чисто восточноевропейское ощущение) или нечто большее, заговоривший инстинкт самосохранения, предупреждение об опасности?

Есть в спектакле одно место, заставляющее вслушаться внимательнее. Причина этому – Стив Джобс, чье имя мало кого оставляет равнодушным. «Я хотел задать Стиву Джобсу вопрос, – говорит Евгений Гришковец. – Но, к сожалению, он умер раньше, чем я успел это сделать. Вопрос: зачем? Зачем вы сделали все это? Думали ли вы о том, что информации попросту не должно быть слишком много и, что самое важное, она не должна быть такой доступной?» Как не процитировать здесь недавний роман Лины Костенко: «Сиділи колись… ловили кожну вісточку зі світу, – інформація була нашою здобиччю. Тепер ми – здобич інформації» («Записки українського самашедшого»). Гришковец считает Джобса одним из людей, которые ускорили прощание человечества с бумагой. Запланированное устаревание электроники – бич современности, возведенный корпорацией Apple в ранг культа – с горьким юмором обыграно в пассаже: «Покупаешь очередной монитор и думаешь – ну все, тоньше уже некуда. А через два года стыдно уже и на люди с таким показаться! И идешь выбрасывать его – ночью, конечно же, чтобы никто не увидел».

Интересно, что немалую часть спектакля автор посвятил печатной (или же пишущей) машинке – культовому «гаджету», который буквально на наших глазах уступил место персональным компьютерам и офисным принтерам. Последняя фабрика по производству пишущих машинок закрылась в 2010 году в Индии – эта страна и здесь оказалась самым верным хранителем традиций. Итак, сегодня старые книги и печатные машинки оцениваются очень дорого, а вышедшие из моды электронные устройства никому не нужны. Почему? Гришковец дает на этот вопрос свой ответ: раньше все делалось «на века», а современные гаджеты создаются только для того, чтобы поскорее устареть и замениться еще более новыми.

Декорация спектакля

На будущее бумаги и в частности книг Евгений Гришковец смотрит пессимистично. Он прогнозирует, что последними представителями «полиграфической цивилизации» станут люди «поколения Z» – рожденные в девяностых и двухтысячных годах. «Наши дети еще будут пользоваться бумагой, но лишь из уважения к нам», – заключает писатель, и становится понятно: мы прощаемся не просто с материалом, а с многовековым образом жизни. Немного странно осознавать, что свидетелями этого «великого перехода» станем именно мы. А впрочем, он уже начался…

Еще одно важное замечание от Гришковца: бумага – единственный из всех носителей, сохраняющий не только информацию, но и содержание: почерк, чернила, сама бумага – все это мгновенно возвращает нас в то самое время, когда были написаны письмо или записка. Печатная машинка тоже в некотором роде передавала личный «почерк» автора. (Вспомним также особое впечатление, которое производит высокая печать.) А вот компьютер с принтером на это уже не способны, не говоря уже о чисто электронной передаче данных. Иными словами, бумага – это чувства, эмоции, воспоминания. Это больше, чем просто информация. И осмелюсь предположить, что именно это нашу любимую бумагу спасет. Она не умрет, вопреки пророчеству писателя и некоторых не в меру резвых «маркетологов». Просто ее станет меньше (наверняка) и она будет дороже (возможно).

…Пятьсот с лишним лет назад, после революционного изобретения Гутенберга, многие, возможно, тоже посчитали, что рукописные книги отныне канут в Лету. Однако мастерство каллиграфии не исчезло, а живет и поныне (в последние годы его популярность особенно возросла). Печатный станок облегчил массовое распространение информации, а ручное оформление всего лишь переместилось, говоря современным языком, в сегмент «суперпремиум». Станет ли Стив Джобс новым Гутенбергом? Судить об этом слишком рано, возможно, его место в сердцах поборников прогресса займет кто-то другой. Но очевидно то, что сегодня мы переживаем не менее драматичную смену эпох, чем современники первопечатника. И можно не сомневаться: даже в новом мире высоких технологий найдется место и для бумаги – именно благодаря ее «человечности», умению хранить эмоции и впечатления. Ведь, перефразируя модную рекламу, «люди завжди були людьми».

Будущее бумаги – это роскошные подарочные издания, эксклюзивная имиджевая бизнес-полиграфия к особому случаю, визитные карточки как стильный аксессуар – дополнение к образу, элитные персонализированные журналы с прицелом на тактильные ощущения. Это также развивающие книги и наборы для детей. Думается, не уйдет бумага и с массового рынка – разнообразные билеты, купоны, чеки, распечатки в качестве подтверждения продержатся еще какое-то время, пока не будет изобретена и внедрена технология-заменитель для мобильных устройств. А как же легендарная всеобщая чипизация? Хочется надеяться, что гражданское общество, которое постепенно формируется и в нашей стране, этого не допустит. Да, записки и бумажные письма со временем станут раритетом. Но интересно, как будет развиваться, к примеру, древняя, богатая культура школьных и студенческих шпаргалок? Сейчас они все больше печатаются на принтере, но, надо думать, бумага и тут еще нескоро сдаст свои позиции. И, наконец, красочные постеры и календари на многочисленных раскладках – продукция весьма сомнительная с точки зрения художественного вкуса, однако пользующаяся неизменной популярностью в определенном, далеко не узком, кругу.

Евгений Гришковец (а точнее, его герой в спектакле) не знает, как остановить или хотя бы замедлить уход бумаги; он просто констатирует факт. И все же хочется верить, что драматизм и пессимизм «Прощания с бумагой» – это скорее личные переживания писателя и, возможно, художественный прием «для удержания внимания», а не зловещий прогноз будущего. Ведь все мы хорошо помним несбывшуюся, к счастью, фразу из известного фильма: «Не будет ни газет, ни книг, ни кино, ни театров, а будет одно сплошное телевидение». Не исключено даже, что, вдоволь наигравшись с электронными устройствами, человечество вернется к бумаге и посмотрит на нее по-новому, свежим взглядом.

 

Свои книги и пьесы Евгений Гришковец пишет от руки, гелевой ручкой на бумаге, а на компьютере печатает только иногда, одним пальцем. Может, именно в этом весь секрет их неповторимого очарования?

 

Ольга Цымбал